ТехЛиб СПБ УВТ

Антон Пронин

Анри Луи Огюст Рикар де Монферран (фр. Henri Louis Auguste Ricard de Montferrand; 23 января 1786, Шайо[fr], предместье Парижа — 28 июня [10 июля] 1858, Санкт-Петербург) — архитектор, строитель Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге.

На русский манер Рикара Монферрана также называли Август Августович Монферран и Август (Августин) Антонович Монферран.

Огюст Монферран по праву считается одним из выдающихся зодчих XIX века с всемирной известностью. Ничего не построив у себя на родине и всю свою творческую жизнь прожив в России (41 год), он сумел полностью реализовать свои архитектурные замыслы. В России он умер, пережив на один месяц открытие главного своего детища — Исаакиевского собора в Петербурге.

Анри Луи Огюст Леже Рикар де Монферран родился 23 января 1786 г. на окраине Парижа, в предместье Шайо. Мать архитектора Мария Франсуаза Луиза Фистиони была дочерью негоцианта, отец Бенуа Рикар начинал службу берейтором, а закончил директором Королевской академии в Лионе. Дед Монферрана Леже Рикар — инженер, строитель мостов.

1 октября 1806 г. в возрасте 20 лет Монферран поступает в Королевскую специальную школу архитектуры. В последние годы учения служил в ведомстве генерального инспектора архитектуры города Парижа Ж. Молино.

Его учеба и начало самостоятельной деятельности неоднократно прерывались событиями наполеоновских войн, в которых молодой Монферран принимал активное участие.  Он был призван в 9-й конногвардейский полк, направленный в Италию для охраны завоеванных территорий.

Можно предположить, что он, как и все посвящавшие себя архитектуре, много путешествовал по Италии и занимался обмерами памятников античности. Из записной книжки Монферрана следует, что его интересовали архитектурные трактаты знаменитых теоретиков Ренессанса Палладио, Виньолы и др. В XVIII и XIX вв.

Рим был местом паломничества художников, скульпторов, архитекторов, здесь они завершали свое образование, оттачивая вкус на изучении антиков. Еще со времен Людовика XIV в Риме существовал филиал Французской академии.

Во Франции начала прошлого столетия выделялись Политехническая школа и Королевская специальная школа архитектуры. Оба учебных заведения славились высоким уровнем преподавания, их выпускников отличал подлинный профессионализм.

[…] В записке к послу Франции в Петербурге Монферран сообщал, что в 1806 г. после участия в бою он получил чин сержанта, был ранен в бедро и голову и, оставив службу в армии в 1807 г., возвратился в Школу архитектуры. В последние годы учения служил в ведомстве генерального инспектора архитектуры города Парижа Ж. Молино. Далее в записке сообщается, что после окончания Школы архитектуры Монферран в 1813 г. вновь надел военный мундир и, сформировав роту, присоединился к армии под Дрезденом. Отличившись в сражении при Арно, Монферран был награжден орденом Почетного легиона и получил чин старшего квартирмейстера.

После отречения Наполеона в апреле 1814 г. Монферран оставляет армию, возвращается в Париж и снова работает у Молино, ведя наблюдение за строительными работами. Военная служба дала Монферрану жизненный опыт, умение находить выход из трудных ситуаций, воспитала чувство ответственности.

О.А. Чеканова, А.Л. Ротач «Огюст Монферран»

Заграничные походы армии Наполеона не только не помешали Монферрану завершить образование, но и обогатили его знаниями архитектуры, в частности античной и эпохи Возрождения. Отличившись в сражении при Арно, был награжден орденом Почётного легиона и получил чин старшего квартирмейстера. Вышел в отставку вскоре после Лейпцигской битвы.

Апрель 1814 года коренным образом изменил его судьбу. После отречения Наполеона Монферран вернулся в Париж. Он снова работает у Молино, ведя наблюдение за строительными работами.

Известно, что он участвовал в строительстве церкви Мадлен. Завершение архитектурного образования Монферран получил в мастерской главных архитекторов Наполеона — Ш. Персье и П. Фонтена.

После падения Наполеона строительные работы в Париже резко сократились. К тридцати годам процесс формирования художественных идеалов Монферрана завершился, а он ещё ничего не построил по собственным проектам,  он — всего лишь скромный сотрудник генеральной инспекции архитектуры департамента Сены

Для продолжения карьеры зодчий решил привлечь внимание русского императора, находившегося в 1814 г. во французской столице. Используя момент прогулки Александра I по Парижу сумел подойти к нему и подарить альбом со своими архитектурными проектами: «Альбом разных архитектурных проектов, посвященных Его Величеству Императору Всероссийскому Александру I  Августом Монферраном, членом французской Академии архитектуры. Париж . Апрель 1814г. ».

Сегодня эта красная с золотым тиснением папка с рисунками размером 12×52 см хранится  в отделе графики Государственного Эрмитажа.  Рисунки альбома представляли собой эскизные проекты публичной библиотеки, казино, парковых статуй, фонтанов, обелисков, а также чертеж уже созданного им памятника. Чертежи были аннотированы кратким перечнем необходимых строительных материалов, там же указывалась и примерная стоимость затрат.

Несмотря на то, что отчаявшийся Монферран представился членом французской Академии архитектуры, что не составляло труда проверить, его рисунки понравились императору безупречной графикой, практичностью и изяществом решений. В 1816 году он был приглашен в Петербург. В русской архитектуре тогда начинался завершающий этап развития классицизма, имперского стиля.

Некоторые исследователи считают, что Монферран в 1814 году еще не имел специального архитектурного образования. Однако документы, и в частности удостоверение О.Монферрана об окончании Королевской специальной школы архитектуры, свидетельствуют об обратном:

«Министерство внутренних дел Отдел изящных искусств. № 80.

Я, нижеподписавшийся, свидетельствую, что г-н Монферран (Анри Луи Огюст Леже), родившийся в п. Шайо, департамент Сены, 23 января 1786 г., прошел курс обучения в Специальной школе архитектуры в Париже с 1 октября 1806 г. по 1 октября 1813 г. За это время он добился успехов в изучении архитектуры и два раза был допущен к участию в конкурсе на Большой Римский приз, а именно в 1807 г. при постройке Дома просвещения для принцев и в 1810 г. при постройке Биржи в Коммерческом городке.

В подтверждение сего ему выдано настоящее удостоверение, удостоверяющее то, что имело быть.

Дворец изящных искусств в Париже, 1 июня 1816 г.

Секретарь-архивариус Королевской школы архитектуры».

К нему прилагается свидетельство инспектора архитектуры Парижа Молино:

«Я, нижеподписавшийся, генеральный инспектор архитектуры отдела общественных работ департамента Сены и города Парижа, член Королевского консультативного совета по строительству, кавалер ордена Почетного легиона, удостоверяю, что г-н Огюст де Монферран, архитектор, работал у меня в качестве такового в течение нескольких лет неоднократно, что во всех случаях я замечал в нем весьма выдающийся талант в чертежном и архитектурном деле, которыми он занимается равно как с усердием, так и с успехом, и что касается строительства, то он способен оправдать доверие, которое ему будет оказано.

В Париже, 31 мая 1816 г. Молино».

Этот период жизни Монферрана связан с именами известных французских архитекторов Ш.Персье и П.Фонтена, представителей господствовавшего в начале XIX века стиля ампир, у которых он проходил архитектурную практику. Их творчество в значительной мере отразилось на формировании художественных взглядов Монферрана.

Итак, через два года после встречи с Александром I в Париже Монферран явился в Петербург имея при себе рекомендацию как рисовальщик от знаменитого часовщика Бреге к сгенералу Августину  Бетанкуру, французскому инженеру испанского происхождения, который возглавлял в то время комитет по градостроительству и гидравлике.

Августин Хосе Педро дель Кармен Доминго де Канделария де Бетанкур и Молина приехал в Петербург когда ему уже было 50 лет. К этому времени в Европе у него уже была репутация гениального инженера.

В России Бетанкур построил первый мост через Неву, плашкоутный мост, сконструировал первое судно на паровом двигателе (позже на таких судах перевозились колонны для Исаакиевского собора). Он рассчитал конструкции весов и подъемных механизмов для их установки.

Приезд молодого архитектора Монферрана в Петербург не был замечен ни в архитектурном мире, ни в столичном обществе.

Монферран принес Бетанкуру несколько своих работ, которые тот оценил, но смог помочь Монферрану лишь с эпизодическими заказами, где сам являлся инженером-проектировщиком.

Вместе с Монферраном Бетанкур проектирует павильоны Нижегородской ярмарки, китайские ряды, набережную и Спасский собор в Нижнем Новгороде.

Но этого было мало для получения должности придворного архитектора.

Будучи директором Института инженеров путей сообщения, разрешил Монферрану, во время занятий проектированием, пользоваться библиотекой института.

А. Бетанкур решил определить Монферрана на фарфоровый завод, чтобы он мог создавать там формы для ваз и расписывать их. Придя к такому решению, он повел переговоры с министром финансов Д. А. Гурьевым, в ведении которого находился завод. Гурьев согласился взять Монферрана и предложил ему две с половиной тысячи рублей ассигнациями жалованья в год. Монферран просил три тысячи. Гурьев не уступил, Монферран — тоже, и дело разладилось. В конце концов, Бетанкур согласился взять его на работу, связанную с распоряжением Александра I поручить кому-нибудь разработать проект реконструкции Исаакиевского собора […].

Как свидетельствует Вигель, Монферран даром времени не терял. Разыскивая в библиотеке увражи, он перерисовывал храмы, изучая крупнейшие культовые здания Европы в связи с предстоящей работой по проектированию Исаакиевского собора.

«Таким образом составил он разом двадцать четыре проекта, или, лучше сказать, начертил двадцать четыре прекраснейших миниатюрных рисунка, и сделал из них в переплете красивый альбом. Тут все можно было найти: китайский, индийский, готический вкус, византийский стиль и стиль Возрождения и, разумеется, чисто греческую архитектуру древнейших и новейших памятников».

Д. Самин «100 великих архитекторов»

Этот альбом был передан Бетанкуром Александру I, и 21 декабря 1816 года Монферран был назначен придворным архитектором. Это назначение вдохновило молодого архитектора, и весь 1817 год он трудился над проектом собора, стараясь выполнить требование Александра I и сохранить большую часть ринальдиевского здания.

Сооружение Исаакиевского собора превратилось в столице в притчу во языцех. Преподобный святой Исаакий Далматский был особо почитаем Петром I, так как император родился в день его памяти — 30 мая по юлианскому календарю.

К 1706 году на Адмиралтейских верфях работало более 10 тысяч человек, но церквей, куда могли бы они ходить, не было. Поэтому вначале церковная служба велась в здании большого чертёжного амбара, расположенного с западной стороны Адмиралтейства на расстоянии 15—20 м от канала (проходящего вокруг Адмиралтейства) и в 40—50 м от берега Невы.

Первый деревянный храм, названный Исаакиевской церковью, был освящён в 1707 году. Её простота типична для первых построек Петербурга петровского периода. Это был сруб из круглых брёвен длиной до 18 м, шириной 9 м и высотой до крыши 4—4,5 м.  Внешние стены были обиты горизонтальными досками шириной до 20 см. Чтобы обеспечить хороший сход снега и дождя, крыша имела угол наклона не менее 45 градусов. Её также сделали деревянной и покрыли водонепроницаемым воско-битумным составом чёрно-коричневого цвета, которым тогда смолили днища кораблей.

Храм был возведён на деньги, выделенные на строительство Адмиралтейства под руководством графа Ф. М. Апраксина, для возведения шпиля церкви был приглашён голландский архитектор Х. ван Болес.

На башенке, оставшейся от амбара и где раньше вывешивался флаг или флюгер, подвесили небольшие колокола, а на самом шпиле установили крест. В восточной части конька крыши бригада олонецких плотников в традиции северной русской архитектуры возвела небольшой деревянный купол. Печная труба возвышалась на расстоянии 0,5—0,7 м над коньком крыши.

В 1709 году Пётр I распорядился о проведении реставрационных работ в церкви. Это решение было обусловлено желанием улучшить вид самой церкви, а также решить ряд проблем, возникших по ходу эксплуатации (отмечалось, что в церкви постоянно сыро и холодно, что приводило к разрушению деревянных конструкций).

Эта скромная церковь играла роль одной из главных в городе. Здесь 19 февраля (1 марта) 1712 года венчались Пётр I и Екатерина Алексеевна. С 1723 года, по императорскому указу, только в Исаакиевском храме могли приносить присягу моряки Балтийского флота и служащие Адмиралтейства.

Вторая Исаакиевская церковь была заложена в 1717 году . Был сооружён каменный храм в стиле «петровского барокко» (архитектор Г. И. Маттарнови). 6 августа 1717 года Пётр I собственноручно заложил первый камень в основание новой церкви во имя Исаакия Далматского (первая церковь к тому времени обветшала).

Вторая Исаакиевская церковь строилась по проекту видного зодчего петровской эпохи Г.-И. Маттарнови, находившегося на службе в Петербурге с 1714 года. После кончины Маттарнови, в 1721 году строительство возглавил Н. Ф. Гербель. Но через три года он тоже умирает, и фактически завершает строительство каменных дел мастер Яков Неупокоев.

Церковь, построенная в 1727 году в плане имела форму вытянутого прямоугольника, а по облику напоминала Петропавловский собор. Это сходство ещё более усиливалось благодаря стройной колокольне с часами-курантами, привезёнными Петром I из Амстердама вместе с часами для Петропавловского собора. И. П. Зарудным для церкви был сделан резной золочёный иконостас, подобный иконостасу в Петропавловском соборе.

Церковь была построена на берегу Невы, там, где сейчас стоит Медный всадник. Место было выбрано явно неудачно, вода, размывая берег воздействовала на фундамент, разрушая кладку. К тому же летом 1735 года удар молнии вызвал пожар в церкви и она серьёзно пострадала. Для обследования состояния церкви Сенат направил архитектора С. И. Чевакинского, который констатировал невозможность сохранения здания. Церковь решили разобрать и построить новую дальше от берега.

Указом Сената 15 июля 1761 года руководителем строительства нового Исаакиевского собора был назначен С. И. Чевакинский. Но начало работ затянулось. В 1762 году вступает на престол Екатерина II. Она одобрила идею воссоздать Исаакиевский собор, связанный с именем Петра I. Вскоре С. И. Чевакинский подаёт в отставку и строительство поручается архитектору А. Ринальди. В 1766 году был издан указ о начале работ на новой строительной площадке, намеченной С. И. Чевакинским. Торжественная закладка здания состоялась 8 августа 1768 года, и в память об этом событии была выбита медаль.

По проекту А. Ринальди собор должен был иметь пять сложных по рисунку куполов и высокую стройную колокольню. Стены по всей поверхности облицовывались мрамором. Макет и чертежи проекта хранятся в музее Академии Художеств. Обстоятельства сложились так, что Ринальди не смог завершить начатую работу. Здание было доведено лишь до карниза, когда после смерти Екатерины II строительство прекратилось, и Ринальди уехал за границу.

Вступивший на престол Павел I поручил архитектору В. Бренна срочно завершить работу. Выполняя желание царя, архитектор был вынужден исказить проект Ринальди — уменьшить размеры верхней части здания и главного купола и отказаться от возведения четырёх малых куполов. Мрамор для облицовки верхней части собора был передан на строительство резиденции Павла I — Михайловского замка. Собор получился приземистым, а в художественном отношении даже нелепым — на роскошном мраморном основании высились безобразные кирпичные стены.

Это сооружение вызывало насмешки и горькую иронию современников. К примеру, приехавший в Россию после длительного пребывания в Англии флотский офицер Акимов написал эпиграмму:

Се памятник двух царств,
Обоим столь приличный
На мраморном низу
Воздвигнут верх кирпичный

При попытке прикрепить листок с этим четверостишем к фасаду собора Акимов был арестован. Он дорого поплатился за своё остроумие: ему отрезали язык и сослали в Сибирь.

В различных вариантах петербуржцы пересказывали опасную эпиграмму:

Сей храм покажет нам,
Кто лаской, кто бичом,
Он начат мрамором,
Окончен кирпичом.

30 мая 1802 года третий Исаакиевский собор был освящён.

Завершенный собор производил странное впечатление, удивлял современников искаженными пропорциями, несоответствием мраморной отделки основной части здания и кирпичного верха. Его облик будто точно передавал и сам исторический период междуцарствия, связанный со смертью Павла I и воцарением Александра I: «низ мраморный, а верх кирпичный».

Несоответствие Исаакиевского собора парадному облику центральной части Петербурга вызвало необходимость уже в 1809 году объявить конкурс на возведение нового храма. Условием было сохранение трёх освящённых алтарей существующего собора. В конкурсе приняли участие архитекторы А. Д. Захаров, А. Н. Воронихин, В. П. Стасов, Д. Кваренги, Ч. Камерон и другие. Но все проекты были отвергнуты Александром I, так как авторы предлагали не перестройку (реконструкцию) собора, а строительство нового. В 1813 году на тех же условиях опять был объявлен конкурс, и вновь ни один из проектов не удовлетворил императора.

Когда в 1816 году Александр I поручил инженеру А. Бетанкуру, председателю только что образованного «Комитета по делам строений и гидравлических работ», заняться подготовкой проекта перестройки Исаакиевского собора, тот предложил поручить проект  О. Монферрану, 21 декабря 1816 г. назначенному придворным архитектором.

Весь 1817 год Монферран трудился над проектом собора, стараясь выполнить требование Александра I и сохранить большую часть ринальдиевского здания.

Разрабатывая свой вариант, Монферран должен был использовать ринальдиевский квадрат плана, продиктовавший ширину собора и шаг столбов в нем. Архитектор обстроил план Ринальди, прибавив к нему с запада два конструктивных пролета, с севера и юга — два развитых портика. Таким образом, план собора превратился в равноконечный крест. В получившейся структуре плана центральная глава встала на два старых пилона и на два вновь запроектированных, причем ввиду внецентренного приложения нагрузки от барабана старые пилоны пришлось развить прикладкой новых масс. Над этим планом Монферран поднял своды, не продумав серьезно вопрос о равновесии масс и их конструктивной согласованности.

Логично допустить, что необходимость сохранить часть существующего плана потребовала бы от Монферрана попытки хотя бы в массах воспроизвести задуманное Ринальди. Однако Монферран с самого начала отказался от такой возможности, не желая связывать себя готовым замыслом. Русские мастера архитектуры также понимали это и потому без особого энтузиазма участвовали в конкурсе.
Увеличение диаметра вновь спроектированных подпружных арок привело к появлению технически неграмотного проекта, хотя не вполне ясны причины его появления. Неопытность автора или известный авантюризм проявились здесь — вопрос спорный. Будучи отличным рисовальщиком, Монферран сумел техническую ошибку замаскировать безупречной графикой, нарисовав план, фасад и поперечный разрез собора. То, что было нарисовано Монферраном, создавало лишь впечатление о проекте, хотя было отмечено новизной и смелостью. Александр I без всяких колебаний утвердил проект. Это произошло 20 февраля 1818 года. Монферран, уверенный в своем проекте и поддержанный расположением императора, не обращал внимания на критические замечания

Д. Самин «100 великих архитекторов»

Поскольку предполагалось, что будущий собор будет центром православия, царское правительство придавало строительству огромное значение. Была назначена комиссия по перестройке Исаакиевского собора, в которую входили крупные государственные деятели и специалисты.

Монферран приступил к созданию рабочих чертежей и модели собора потому, что считал проект окончательным. В первый год строительства велась разборка полукруглых апсид собора, рытье котлованов под фундаменты для новых частей здания и забивка свай. Работы начались весьма интенсивно, это позволяло предположить, что стройка пойдет довольно быстро. Так считал и сам Монферран. Запрашивая на первый год строительства сумму 506300 рублей, он отмечал, что наличие указанной суммы даст возможность завершить возведение фундаментов нового здания до высоты гранитной базы.

Д. Самин «100 великих архитекторов»

Как только рабочие приступили к разбору кирпичной кладки собора, обнажив его гранитную часть, городской фольклор откликнулся на это новой эпиграммой.

Сей храм трёх царствований изображение:
Гранит, кирпич и разрушение.

В ходе начавшегося строительства Монферрану приходилось вести дальнейшую разработку проекта и одновременно отвечать на множество практических повседневно возникающих вопросов.

Монферран постоянно добивался независимого положения на стройке. Впоследствии именно эти требования Монферрана не всегда выполнялись, что приводило к серьезным осложнениям и конфликтам между ним и руководством комиссии.

Первый конфликт возник в 1819 году, когда Монферран потребовал, чтобы на строительной площадке не находилась квартира приемщика материалов Михайлова, так как на стройке не должно быть людей, не подчиненных непосредственно ему, и добился того, что Михайлова удалили со стройки.

Таким образом, получив большую самостоятельность, Монферран стал единственным хозяином стройки. Однако в ноябре 1819 года его обвинили в злоупотреблениях. Упреки эти были бездоказательны, но после обвинений Борушникевича Монферрана все же отстранили от всех хозяйственных дел.

Но гораздо серьезнее оказались обвинения архитектора Модюи, указавшие на ошибки Монферрана в проекте. Было проведено расследование.

Д. Самин «100 великих архитекторов»

С наиболее резкой профессиональной критикой проекта вступил архитектор А. Модюи, бывший одним из членов «Комитета по делам строений и гидравлических работ». В октябре 1820 года он  представил записку с замечаниями к проекту Монферранав Академию Художеств.

Суть замечаний Модюи сводилась к трём основным пунктам:

• сомнения в прочности фундамента;
•  опасность неравномерной осадки здания;
•  неправильное проектирование купола, размер которого превышал допустимые пределы и мог обвалиться при опоре на разные по времени постройки пилоны.

После рассмотрения записки Модюи строительство собора было приостановлено и создан специальный комитет по рассмотрению этих замечаний. В объяснениях комитету, Монферран подчёркивал свою зависимость от условий императора:

«Поскольку из нескольких проектов, которыя я имел честь представить, предпочтение было отдано тому, который уже осуществляется, то… следует обсуждать этот вопрос не со мной; мне надлежит скрупулёзно сохранить то, что приказано сохранить…».

А в письме Ш. Персье Монферран уже откровенно признаётся:

«Легко видеть, что, подчиняясь приказу императора, я не мог удовлетворительно решить купол».

Таким образом проект 1818 года был признан неудачным не только членами комитета, но и самим автором. Комитет установил «невозможным произвести перестройку Исаакиевского собора по известным до сего времени проектам архитектора Монферрана».

В конце января 1822 года комитет подал докладную записку министру духовных дел князю Голицыну для Александра I, в которой перечислил главные недостатки проекта Монферрана и заключил, что перестройка Исаакиевского собора по существующим чертежам архитектора Монферрана невозможна и необходима переработка проекта. Выводы, сделанные комитетом, были для Монферрана неблагоприятными, но он понимал что фундаменты уже заложены, идет заготовка гранитных колонн и будет трудно отвергнуть проект, на осуществление которого уже истрачено около 5 миллионов рублей.

Понимал это и Александр I, который не предполагал полностью отказаться от проекта Монферрана, а допускал только его исправления. Одновременно с указанием об исправлении проекта император потребовал от комитета остановить строительство, несмотря на просьбы Монферрана дать ему возможность закончить устройство фундаментов северного портика.

В итоге прошел конкурс по исправлению русскими архитекторами проекта Монферрана. Подводя итоги проведенного конкурса, комитет не принял никакого определенного решения.

В работе комитета наступил перерыв, длившийся почти три года. Только в феврале 1824 года появился указ, предполагавший продолжение проектирования. Фактически это было началом второго тура конкурса.

При новом условии проектирования и Монферран выразил желание участвовать в конкурсе на «исправление» собственного проекта. Основываясь на разрешении снести старые пилоны, он представил один из своих прежних вариантов, который предусматривал именно разбор старых пилонов. Но затем, когда 11 февраля 1825 года Александр I, рассмотрев представленные комитетом проекты, отметил проект Михайловавторого, Монферран понял, что ему необходимо срочно переработать свой вариант. Он представил новый, более совершенный замысел, в котором учел некоторые идеи Михайлова второго и Стасова и предложил собственные удачно найденные решения ряда принципиальных вопросов.

Самый сложный и спорный вопрос прежнего проекта — опора барабана купола на четыре пилона — был разрешен сносом двух старых пилонов и возведением на их месте новых, что позволило надежно установить барабан на четыре опоры. Внешний облик собора в этом новом варианте Монферрана изменился в сторону большей компактности и завершенности его композиции. Большой купол занял доминирующее положение, а малые, приближенные к центру, превратились в легкие павильоны, резче подчеркнувшие значение большого купола.

В апреле проект Монферрана получил высочайшее одобрение. Борьба архитектора за право оставаться автором крупнейшего в столице сооружения была, по сути, отстаиванием своих творческих принципов, основанных на тенденциях новейшей европейской архитектуры первой половины XIX века, поэтому она объективно содействовала развитию русской архитектурной мысли.

После того как проект был утвержден, положение Монферрана стало более устойчивым, чем в начале строительства. На всех чертежах он именовался теперь главным архитектором и рядом с подписью ставил свою личную печать.
Первая колонна была поставлена на северном портике 20 марта 1828 года. Установка колонн Исаакиевского собора была для 19-го столетия чудом строительной техники.

Д. Самин «100 великих архитекторов»

Иначально, когда Монферран предложил сооружать собор с цельными колонны из гранита, встал вопрос,  как их расставить вокруг здания. Монферрат предложил сначала поставить фундамент, затем колонны, а лишь потом начинать воводить само здание.

 Александр I в этуидею не поверил и предложил для начала показать как это будет работать на модели. Огюст Монферран продемонстрировал все на модели, но уже при Николае I в 1826 г. Государь одобрил замысел архитектора и вскоре колонны, каждая из которых весила 114 тонн, были поставлены.

Из сорока одного года прожитого в России сорок лет он посвятил этому храму. За строительство собора Монферрану были пожалованы украшенная бриллиантами золотая медаль на Андреевской ленте, чин действительного статского советника и 40 000 рублей.

Современников удивляли неизвестные ранее способы подъема колонн, поражали быстрота и слаженность в работе. Время установки каждой колонны не превышало 40–45 минут. К осени 1830 года все четыре колонных портика стояли на местах, укрытые временной кровлей. В течение 1836–1838 годов были полностью закончены антаблементы вокруг всего здания и большая часть аттика.

Прежде чем начать возведение купола Исаакиевского собора, Монферран изучил купола знаменитых соборов. Он использовал идею устройства купола лондонского собора Св. Павла.

Монферран, анализируя статическую работу конструкции этого купола и меры, принятые Реном для погашения распора, писал: «Что касается нас, мы решили построить купол Св. Исаакия таким же прочным, как лондонский, но сделать его более легким. Мы добились этого, применив комбинацию чугуна, кованого железа и пустотелых керамических цилиндров-гончаров».

К 1841 году все общестроительные работы в Исаакиевском соборе были завершены. В последний период, по 1858 год, велись проектирование интерьера и все работы, связанные с окончательным воплощением этого проекта.

В 1842 году, когда сооружение собора подходило к концу и нужно было окончательно утвердиться в выборе средств и способов оформления интерьера, Монферран предпринял поездку в Западную Европу, чтобы осмотреть лучшие здания Германии, Франции и Италии и закончить постройку, использовав свои наблюдения для наиболее совершенной отделки собора. По возвращении из поездки представленный им план отделки был одобрен императором, его собственноручной подписью.

В пышном и разнообразном убранстве собора с точки зрения синтеза скульптуры, архитектуры и живописи барабан главного купола является наиболее удачным.

Французский писатель Теофиль Готье в своей книге «Путешествие в Россию» посвятил Исаакиевскому собору и его создателю множество самых восторженных слов: «Архитектор здесь не стремился удивить, он искал красоты, и, конечно, Исаакиевский собор — самая прекрасная церковь, построенная в наше время. Её архитектура превосходно соответствует Санкт-Петербургу, самой молодой и новой столице…» «Исаакиевский собор блещет в первом ряду церковных зданий, украшающих столицу всея Руси. Это только что завершенный храм, целиком построенный в наши дни. Можно сказать, что это наивысшее достижение современной архитектуры».

Д. Самин «100 великих архитекторов»

Вместе с тем, напряженная работа по проектированию и строительству  Исаакиевского собора совмещалась с другими проектам. Еще в 1817 году Монферран,  разрабатывая проекты ряда построек для ярмарки в Нижнем Новгороде, проектирует монументальный Спасский собор в Нижнем Новгороде, своими очертаниями напоминающий главный щедевр его жизни.

Строительство Спасского собора, начавшееся в августе 1818 года, завершилось в 1822 году.

В плане здание представляет собой крест. Южный и северный фасады отмечены портиками тосканского ордера. Восточный и западный выступы украшены полуколоннами. Собор имеет пять простых по рисунку куполов. Их барабаны украшены полуколоннами ионического ордера и прорезаны окнами.

В целом архитектурное оформление собора выдержано в стиле классицизма. Интерьер, богато декорированный лепниной и полуколоннами коринфского ордера, украшали живописные произведения религиозного содержания. Здание замыкало собой главный бульвар ярмарки.

Спасский собор в Нижнем Новгороде явился одной из первых крупных работ Монферрана в России. По своему архитектурному облику он отчетливо напоминает Исаакиевский собор.

По указу от 6 марта 1818 г. строительство ярмарки должно было завершиться в 1821 г. Основные сооружения: торговые ряды, административный корпус и Спасский собор — к 1822 г. были возведены, но все строительство завершилось только в 1828 г. Ярмарка имела большое мировое торговое и экономическое значение.

Решение сложных инженерно-гидротехнических задач Бетанкур принял на себя, а вопросы архитектурно-градостроительного характера доверил Монферрану. Очевидно, Бетанкура не смущали неудачи, постигшие зодчего на первом этапе строительства Исаакиевского собора, иначе не поручил бы ему проектирование всех зданий ярмарочного городка.

Находясь в Нижнем Новгороде, А. Бетанкур пишет Монферрану:

«В последние дни пребывания моего в Петербурге я так был занят, что не имел возможности поговорить с вами о способах кладки фундаментов Исаакиевской церкви… Будьте добры осведомлять меня через каждые две недели о состоянии, в коем находятся работы по строительству церкви, не премину и я вам отвечать, указывая на все полезное для прочности сооружения…», и несколько позже: «Сударь, я получил ваши три письма по поводу работ по строительству Исаакиевской церкви и был рад узнать, что фундаменты этого здания были сделаны тем способом, какой я вам указал в предыдущем письме…»

В 1817-1819 годах в Петербурге Монферран строит дом для князя Лобанова-Ростовского.

Перед архитектором была поставлена сложная задача — застроить участок, имевший форму треугольника. Кроме того, Монферран был связан пропорциями уже существующих на площади построек, и прежде всего Адмиралтейства. За три года было возведено здание, занимающее целый квартал, высота и пропорции которого согласовывались с архитектурой Адмиралтейства.

Монферран успешно справился с редким в архитектуре случаем обработки двух острых углов.

Дом Лобанова-Ростовского трехэтажный. Нижний этаж, играющий роль цоколя, подчеркнут крупным рустом. Второй этаж богато декорирован, третий оформлен более скромно. Фасады здания решены в характерной для классицизма манере. Портики коринфского ордера придают им торжественность и парадность.

Главный фасад, выходящий на Адмиралтейский проспект, украшен фигурами львов из белого мрамора на гранитных постаментах.

Эти изваяния, выполненные скульптором Трискорни, воспеты А.С.Пушкиным в поэме «Медный всадник»:

Он очутился под столбами 

Большого дома. На крыльце 

С подъятой лапой, как живые,

Стояли львы сторожевые,

И прямо в темной вышине

Над огражденною скалою

Кумир с простертою рукою

Сидел на бронзовом коне.

А.С. Пушкин «Медный всадник»

Блестящая карьера Монферрана в России вызывала зависть, особенно накалял обстановку архитектор А.Модюи, распустивший слухи о якобы незаконном ношении Монферраном ордена Почетного легиона, а также об отсутствии у него архитектурного образования.

Французский посол граф де ла Ферроне пригласил к себе Модюи и Монферрана, чтобы установить истину. Монферран передал послу удостоверение об окончании Королевской специальной школы архитектуры в Париже, а также изложил обстоятельства своего награждения, сообщив при этом, что документы во время войны были им потеряны.

В записке Монферран указал, что в 1806 году он поступил на военную службу конным стрелком, а после участия в итальянской кампании получил чин сержанта, однако вскоре из-за ранений в голову и бедро покинул службу.

По утверждению Монферрана, вторично ему пришлось надеть мундир в 1813 году, когда он был назначен старшим сержантом полка почетной гвардии и, сформировав 1-ю Версальскую роту, присоединился к армии под Дрезденом. В сражении при Арно он отличился, и за боевые заслуги был награжден.

На запрос посольства Военное министерство Франции ответило, что «в поименном реестре ордена Почетного легиона сведения о Рикаре де Монферране отсутствуют», но в документе была оговорка о том, что в военное время декреты часто пропадали. В этом случае письменное объяснение Монферрана не могло служить основанием, подтверждающим его награждение, и ношение ордена ему запретили.

Однако радость недоброжелателей была непродолжительной: менее чем через год были получены документы, в настоящее время хранящиеся в ЦГАЛИ, свидетельствующие о том, что он действительно был награжден орденом Почетного легиона.

Монферран часто получал заказы в аристократических кругах на проектирование и строительство. Так, им построены дача графа Милорадовича, павильоны в пригородах Петербурга, здания в Екатерингофе — вокзал, готический павильон, Ферма и другие парковые сооружения. Монферрана привлекают как эксперта-специалиста в области архитектуры и строительной техники к участию в государственных комиссиях. Но все это происходило на фоне основной его работы — строительства Исаакиевского собора.

С 4 мая 1826 года Монферран входит в специальную комиссию, созданную для рассмотрения проекта храма Христа Спасителя в Москве. В том же году комиссии по строению Исаакиевского собора поручается обследовать и организовать работы по возведению храма на Воробьевых горах в Москве. Большую роль в этой работе сыграл Монферран.

В 1826 году архитектор получает заказ на переделку части помещений Зимнего дворца. Этот заказ позволил ему проявить себя блестящим художником-декоратором.

Спустя год Монферран исполняет серию рисунков для оформления заказов Большого Фельдмаршальского и Петровского залов в Зимнем дворце. Убранство парадных залов Зимнего дворца было закончено в 1833 году, но пожар 1837 года полностью уничтожил отделку этих помещений.

Особое место в творчестве Монферрана занимает Александровская колонна — лучший триумфальный памятник XIX века, воздвигнутый в честь победы русских войск в Отечественной войне 1812 года.

При создании Александровской колонны творческие замыслы архитектора не связывал комплекс функциональных, технических, производственных и художественных условий. Он решал в основном художественно-творческую задачу. Работа несколько облегчалась тем, что еще в античности было найдено принципиальное композиционное решение колонны-памятника. Монферрану оставалось лишь выбрать и художественно проработать один из вариантов.

Учитывая сложившийся ансамбль площади, Монферран понимал невозможность установки скульптурного памятника. Архитектор спроектировал колонну из гранитного монолита высотой 26,5 метра. Стоящая на монументальном пьедестале в центре площади колоссальная колонна из темно-красного финляндского гранита увенчана римско-дорической с иониками и бусами капителью. Наверху на полусфере установлена бронзовая статуя, изображающая ангела. База колонны и пьедестал облицованы бронзой. Сооружение покоится на темно-красном стилобате с тремя ступенями. Цвет камня гармонирует с темно-зеленой патинированной бронзой. Изысканные пропорции колонны с трудом допускают мысль о том, что ее нижний диаметр больше 3,5 метра. Шедевром литейного искусства являются бронзовые барельефы пьедестала с орнаментированными архитектурными профилями; база и подножие колонны украшены гирляндами.

Легкость, классическая уравновешенность и пропорциональность всех частей колонны придают ей ту простоту, которая делает все сооружение стройным и величественным.

Монферран сориентировал колонну так, чтобы она имела наилучшую точку восприятия из окон Зимнего дворца. Это определило ее эффектную установку на фоне полукружия здания Главного штаба, разорванного в центре пролетом величественной арки. Ритмические вертикали колонн фасада здания как бы подчеркивают основной композиционный мотив монумента.

Заслуга Монферрана состоит в том, что он, тонко понимая классическую архитектуру, сумел дать оригинальное решение. Он показал большие технические познания, строительный опыт, необходимые для сооружения этого интереснейшего памятника.

Александровская колонна, бесспорно, обладает большими художественными достоинствами и является лучшим творением О.Монферрана. Ее создание заставило надолго умолкнуть завистников и недоброжелателей выдающегося архитектора.

Одной из главных работ этого времени было проектирование и строительство дома Лобанова-Ростовского (1817–1820) на участке, непосредственно примыкающем к Исаакиевскому собору.

В 1850-е годы здание было куплено царским правительством для военного министерства. Замкнутый контур с элегантными, не отчужденными от окружающего пространства объемами, больше подходит для правительственного учреждения, нежели для жилья.

В 1823 году по инициативе петербургского генерал-губернатора М. А. Милорадовича Монферран был привлечен к созданию проекта увеселительного сада в Екатерингофе. И в последующие годы Монферран много работал по заказу императорского двора и именитых сановников. В 1830–1840е годы он получил заказ на проект двух особняков вблизи Исаакиевской площади. Один из них — дом миллионера, владельца уральских рудников П. Н. Демидова, другой, принадлежащий княгине Гагариной, — на Большой Морской улице.

Особняк Демидова — одно из первых в столице зданий, созданных в соответствии с новыми представлениями об архитектуре — резко отличался от прототипов эпохи классицизма. Единый стиль архитектуры распался, стилевые особенности архитектурного оформления все чаше соответствовали назначению здания. Позднее выработались определенные рекомендации, касающиеся соответствия стиля здания его назначению.

В проекте дома Гагариной ещё определеннее выражены новаторские устремления автора, использовавшего принцип свободной организации объемов.

В очень короткие сроки нужно было построить Московский манеж (ко дню приезда императора). Бетанкур решает конструктивные вопросы, инженерные, а архитектурные оставляет, опять же, Монферрану.

Огюст Монферран поднял царь колокол на постамент, построил Александровскую колонну, создал проект конного памятника Николая I . Большое количество зданий построил в Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде.

Поселившись в Петербурге в 1818 году, Монферран редко покидал его на длительное время. В 1834 году на деньги, полученные от Николая I за создание Александровской колонны — сто тысяч рублей, он смог купить дом на набережной Мойки, в котором и жил до конца своих дней. Он перестроил его, не тронув, однако, лицевого фасада, и возвел во дворе поперечный флигель в два этажа с круглой башней.

В своем доме Монферран собрал большую библиотеку, коллекцию античной скульптуры, старинной мебели, живописи, итальянской майолики. Книги в библиотеке Монферрана свидетельствовали о его широких интересах. Это были не только издания по архитектуре и строительству, но и труды по математике и механике.

Личными дружескими отношениями Монферран был связан с представителями художественных кругов Петербурга и с некоторыми представителями высшего столичного общества. С графом Потемкиным зодчий вел переписку, в которой часто обращался к графу за советом, благодарил за участие и помощь в делах, связанных со строительством собора.

В России его труд был замечен и вознагражден. За строительство Исаакиевского собора он получил чин действительного статского советника, 40 тысяч рублей серебром и украшенную бриллиантами золотую медаль на Андреевской ленте, за возведение Александровской колонны — орден Владимира III степени и 100 тысяч рублей серебром. И от иностранных государств он имел ряд орденов.

Понимая, что созданные им произведения принадлежат России, он не отделял себя от страны, в которой прошла вся его творческая жизнь, хотя в некоторых высказываниях стремился подчеркнуть свою принадлежность отечеству, оставленному ради осуществления смелых замыслов.

Желание покоиться в Исаакиевском соборе возникло у Монферрана ещё в 1828 году, когда он заложил в проект строительство капеллы, в которой хотел быть погребенным, и, следовательно, уже тогда он осознавал свою связь с Россией и не помышлял о возвращении во Францию.

10 июля 1858 года зодчий скончался. По свидетельству лечившего его врача Ритара Рикара, смерть наступила от острого приступа ревматизма, случившегося после перенесенного воспаления легких.

Отпевание происходило в католическом костеле Св. Екатерины на Невском проспекте. Однако погребение в соборе Александр II не разрешил, поскольку Монферран был католиком.

Вдова Монферрана увезла его тело в Париж, где могила зодчего вскоре затерялась. Когда увозили тело Монферрана на родину во Францию катафалк с его гробом сделал вокруг Исаакиевского собора прощальный круг. за его гробом шла многочисленная толпа рабочих, с которыми вместе около 40 лет он строил собор.